Такой упрек проскакивал сразу у нескольких участников, поэтому на нем вполне уместно будет заострить внимание. Юзер
svjatoy пишет:Не путайте понятия. Я не о резервах, я о системе их подготовки. Система развалилась полностью. Даже не говорю о подготовке "офицеров военного времени" которая была ниже всякой критики (на тот момент, скорее всего, худшая из всех воюющих армий). Офицеров, по крайней мере, хоть чему-то их учили. Я о подготовке рядового состава, которую можно назвать только одним словом - парашная. Т.е. подготовки уже практически не было. Что совсем не удивляет, если знаешь в какую помойку превратились к началу 1917 года учебные полки.
Начать разговор на эту тему будет целесообразно с большой цитаты из романа непосредственного участника войны Эриха Марии Ремарка "На Западном фронте без перемен".
Атака, контратака, удар, контрудар, - все это слова, но как много за ними кроется! У нас большие потери, главным образом за счет новобранцев. На наш участок опять прислали пополнение. Это один из свежих полков, почти сплошь молодежь последних наборов. До отправки на фронт они не прошли почти никакой подготовки, им успели только преподать немного теории. Они, правда, знают, что такое ручная граната, но очень смутно представляют себе, как надо укрываться, а главное, не умеют присматриваться к местности. Они не видят ни бугорков, ни кочек, разве что самые заметные, не меньше полуметра в высоту.
Хотя подкрепление нам совершенно необходимо, от новобранцев толку мало; наоборот, с их приходом у нас скорее даже прибавилось работы. Попав в эту зону боев, они чувствуют себя беспомощными и гибнут как мухи. В современной позиционной войне бой требует знаний и опыта, солдат должен разбираться в местности, его ухо должно чутко распознавать звуки, издаваемые снарядами в полете и при разрыве, он должен уметь заранее определять место, где снаряд упадет, знать, на какое расстояние разлетаются осколки и как от них укрыться.
Разумеется, наше молодое пополнение почти ничего не знает обо всех этих вещах. Оно тает на глазах, - новобранцы даже шрапнель от гранаты толком отличить не умеют, огонь косит их как траву, потому что они боязливо прислушиваются к завыванию не столь опасных "тяжелых чемоданов", ложащихся далеко позади, но не слышат тихого, вкрадчивого свиста маленьких вредных штучек, осколки которых разлетаются над самой землей. Они толпятся как бараны, вместо того, чтобы разбегаться в разные стороны, и даже после того как их ранило, вражеские летчики еще добивают их, стреляя по ним, как по зайцам.
Нам всем хорошо знакомы бледные, исхудавшие от брюквенных рационов лица, судорожно вцепившиеся в землю руки и жалкая храбрость этих несчастных щенят, которые, несмотря ни на что, все же ходят в атаку и вступают в схватку с противником, - этих славных несчастных щенят, таких запуганных, что они не осмеливаются кричать во весь голос и, лежа на земле со вспоротой грудью или животом, с оторванной рукой или ногой, лишь тихо скулят, призывая своих матерей, и умолкают, как только кто-нибудь посмотрит на них!
Их покрытые пушком, заостренные, безжизненные лица выражают ужасающее безразличие: такие пустые лица бывают у мертвых детей.
Горечь комком стоит в горле, когда смотришь, как они вскакивают, бегут и падают. Так бы вот, кажется, взял да и побил их за то, что они такие глупые, или вынес бы их на руках прочь отсюда, где им совсем не место. На них серые солдатские куртки, штаны и сапоги, но большинству из них обмундирование слишком велико, - оно болтается на них, как на вешалке, плечи у них слишком узкие, тело слишком тщедушное, на складе не нашлось мундиров на этот детский размер.
На одного убитого бывалого солдата приходится пять - десять погибших новобранцев.
Как мы видим, проблема с подготовкой пополнения отнюдь не специфически русская, и обстояло с этим далеко не так хорошо даже в относительно благополучной немецкой армии.
Ну а теперь настало время передать слово участнику событий по другую сторону окопов:
Я окончил унтер-офицерскую школу - учебную команду. Эта команда, я бы сказал, была серьезным учебным заведением и готовила унтер-офицеров поосновательнее, чем ныне готовят наши полковые школы
Персонаж, о котором идет речь, закончил такую школу в августе 1916-го, всего за несколько месяцев до Февральской революции. Интересно, что сравнивается ситуация в царской армии во второй половине 1916-го года и в Советской армии в МИРНОЕ ВРЕМЯ.
Роль унтер-офицеров в царской армии была очень велика <...> И это определяло положение унтер-офицеров в царской армии. Они были хорошо подготовлены, служили серьезно и представляли собой большую силу.
Этот опыт автор цитаты извлек из своей службы в "развалившейся" армии с августа по конец 1916-го, когда получивший два георгиевских креста и контузию унтер-офицер и сам был отправлен инструктором в эту школу.
Полученная в унтер-офицерской школе "парашная" подготовка не помешала Г.К.Жукову, а именно о нем и идет речь, стать маршалом Советского Союза, начальником Генерального Штаба и так далее, и так далее.
Вот, что пишет в биографии Жукова, вышедшей в серии ЖЗЛ Николай Яковлев:
Когда Жуков в составе 10-го драгунского Новгородского полка оказался на боевых позициях в Бистрецком районе, гористой местности, поросшей лесом, он убедился что разговоры об армии, впавшей в уныние, тыловая болтовня.
На этот период и падает непосредственное участие Жукова в боях. Он с блеском применил навыки, полученные в запасном полку и учебной команде.
И еще одна интересная цитата:
Что до вооружения, то к этому времени русская армия была снаряжена не хуже противостоявшей австрийской и только немногим уступала немецкой
Остается только подвести итог. Сторонники идеи "естественных" причин революции, и в частности невозможности Россией продолжать войну, как одной из таких причин, не хотят видеть один очевидный момент. Если даже большевистские руководители, после прихода к власти как правило обвиняли своих предшественников во всех своих неудачах, то каков должен быть этот фактор в оценке сначала Временным правительством, а потом и Советской властью деятельности Царя?
Большинство "трудностей" Российской Империи были придуманы задним числом их менее удачливыми последователями, чтобы оправдать провалы своей собственной деятельности. Реализма этим измышлениям придал действительно возникший при большевиках коллапс. Но к деятельности царского правительства он практически никакого отношения не имеет.